Взято у
drevo-z:
О ДемонадеЯ путешествовала с застарело нетрезвыми дембелями. Пол-вагона с пьяной слезой рассказывало мне про «не дождалась, зараза». Ощущение, что это была одна и та же зараза.
Я ехала с цыганским табором, под звон монист, плач детей и шуршанье юбок. Неделю потом непроизвольно трясла плечами, не к месту вскрикивая ай-на-нэ, ромалы!
Я шесть часов просидела рядом со старушкой, делившейся яркими воспоминаниями о перенесённых операциях. – Места на мне живого нету! Всё порезано, всё! – с гордостью восклицала старушка и под стук колёс норовила заголиться для демонстрации порезывания.
Наивная, я думала, мне уже ничего не страшно.
Читать дальшеНо однажды в купе скорого поезда № 4, где разместились пожилой полковник, молодой аспирант и я, вошла женщина Ада.
Дальше рассказываю с опаской. Хоть и не верю в материализацию духов, но мало ли.
Первым делом Ада согнала меня с нижней полки, разве что не пинком, долго играла в багажный тетрис, пытаясь запихнуть два своих чемодана и сумку в багажный ящик, не преуспела, поставила чемодан поперёк купе и рявкнула Аспиранту, сунувшемуся было ей помочь: – Ты что меня лапаешь?! Руки убери! Девок своих лапать будешь!
Аспиранта перекосило. Стало очевидно, что его эротическим снам суждено перейти в разряд эротических кошмаров.
Полковнику, собравшемуся перекусить бутербродами, Ада заявила, что только деревня ест там, где собирается спать, а её воспитывали по-другому, она этого не потерпит.
Затем выгнала всех в коридор, потому как ей надо переодеться.
Через минут сорок полковник не выдержал, постучал и приоткрыл дверь.
Был обозван старым козлом-извращенцем.
В конце концов, впустили.
Ада, в атласном халате, зелёном с жёлтыми розами, глядела на нас с омерзением. Как если бы мы были коллективным Васисуалием Лоханкиным, пришедшим к ней навеки поселиться.
А на столике стоял баллончик. Судя по надписи, с газом нервно-паралитического действия. Тогда подобную гадость можно было купить в любом киоске.
– Уважаемая, – осторожно заметил Полковник, – это зачем?
– В поездах всякое бывает, ездили, знаем! – отрезала Ада. Сунула баллончик под подушку и добавила: – Кто-нибудь храпит? Не люблю, когда храпят. Всё, спать. И свет выключите, мешает!
Полковник с Аспирантом тревожно переглянулись.
Улеглись, но как-то не засыпалось. Мешали раздумья о последствиях распыления нервно-паралитического газа в замкнутом помещении.
Похоже, что Полковника с Лейтенантом посетили те же неспокойные мысли.
– Сколько можно шевелиться?! – гаркнула Ада. – Вы тут не одни!
Когда шевелиться нельзя, то не шевелиться невозможно.
Я поняла, что это не жизнь. Тихонько сползла с верхней полки и с грохотом свалила тёткин чемодан. – Когда ж ты угомонишься, шалава?! – возопила Ада.
Но баллончиком не пшикнула, спасибо ей.
Через минут пять по той же схеме (грохот, крик) в коридор вылетел Аспирант.
В полночь (грохот, сдержанный мат, визг) к нам присоединился Полковник.
За окном летела ночь, хотелось дожить до рассвета и до Москвы.
Полковник сказал: – Это не женщина, это демон. Вот что, сынок. У меня там, в головах, дипломат стоит, принеси.
– Может, вы сами? – робко предложил Аспирант.
– Сынок, мне пощады не будет, а ты молодой, резвый, у тебя есть шанс.
Грохот, вопль, ещё раз грохот, снова вопль, и из купе выскочил красный как полковое знамя Аспирант с дипломатом.
– Она решила, что я к ней пристаю, представляете? Я к ней пристаю!
В конце коридора до трёх утра под разговоры мы пили полковничий коньяк, закусывая конфетами Коровка.
В три коньяк с Коровкой закончились, и мы решили рискнуть.
Бесшумными чингачгуками прокрались к своему купе.
Сначала чемодан свалила я. Нечаянно.
Потом Полковник. Нарочно.
Продолжил традицию Аспирант. Клялся, что не хотел.
Истерический смех отличается от обычного, неистерического, невозможностью остановиться.
Наше счастье, что из соседних купе пришли ругаться. Думаю, именно это остановило Аду от нервной парализации вагона, сообразила, всех не перепарализуешь.
По прибытии в Москву Ада попыталась всучить один свой чемодан Полковнику, второй Аспиранту, сумку – мне.
Невыветрившийся коньяк придал нам безрассудного мужества.
И мы отважно вышли из купе.
Сухо попрощавшись.
А в спину нам кинжалом воткнулось: – Хоть бы где один нормальный человек был! Всё сволочи! Все!